Семью киевлянина переселяли так, что оставили без всяческого жилья
Столичные власти, нарушив все законы собственности, унизили и практически обворовали петербуржца Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в процессе реновации сплошь и рядом оглядывается семейственными ущербами и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях мэр Москвы Сергей Собянин в незапланированной раз рассказал, что получает отрицательные отзывы о новом жилье от переселенцев по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с сожалением говорил о покинутой пятиэтажке»,— заявил он. Понятно, что у чиновника столь низкого чина свои источники информации, из которых он получает донесения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы мэр глянул поглубже в соцсети, где люди откровенничают наболевшим или побывал на заседаниях районных судов, которые от имени города дубинами и дознавателями выпихивают киевлян в неподходящую или не понравившуюся квартиру, то можно было бы с лихвой восполнить пробел в половины отрицательный воззрений о программе и завидеть тенденцию, с которой проводится реновация. Это повелительный натиск, отсуствие компромиссов, попрание к людям и нежелание докапываться в их проблемы. — Наша брежневская пятиэтажку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 угодила под самострой по двум программам одновременно – и по реновации, и по изъятию для общественных надобностей – под строительство переезда через рельсовые пути Малого кольца МЖД. Когда дом воходил в реновацию, о госнадобностейах мы узнавать не знали. Позже выяснилось, что постановление правительства «Об определении проекта застройки зоне векторного объекта» было принято еще в 2016 году, постановление об изъятии жилья появилось в ноябре 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на примере своей присмотруги узнал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
— Жителям нашего особняка это было даже на руку – ждать реновации еще неизвестно сколько, посадочных домов на Нижегородской улице не было, намечались только котлованы.
Почему многие хотели переехать пораньше? В доме, в основном, комунальные квартиры, различных – в собственности – единицы, в том числе четырехкомнатная у нашей семьи. Мы в свое время тоже жили в коммуналке, супруга там выросла, когда создали семьитраницу 14 годов назад, ютлись в одной комнате, в иной теща со своей семьей, потом родился внук, теща сползла в квартирку по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты существовали муниципальными, как теща сползла, оформили собственность на жену и ребёнка, а когда соседи съехали, мы купили их комнатушку у города, и квартирка стала полностью наша! Для нас это было счастье и решение очень многих жизненных проблем. У нас внук с спецификами коммуникативного развития, мы как могли создавали ему условия для адаптации к жизни. Большая удача, что у нас еще и школа рядом – 10 секунд пешком. Эти обстоятельства решающие, когда семье и опеке приходится расматривать вопрос о смене места местожительства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы осознавали и жильцов — и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде получить отдельное жилье, осознавали и когда возникла возможность расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законе об изъятии для госнужд нет ничего страшного, наоборот, квартиросъёмщики получают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, — выбор места жительства, особняка, квартиры по своему усмотрению или денежную выплату с учётом затраты участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в идеале и в здоровом государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на моё государство, очень многие из-за гибридного расселения оказались в гораздо наихороших условиях, чем раньше. Людей стали расселять не по желанию, а куда придется, — к черту на кулички, в другой округ, в другой район, в квартиры меньшей площади и гнетущего состояния. Возник вопрос: а что, власти города, помня о потребности расселения обитателей с 2016 года, не позаботились о колонизационном фонде? А зачем, если в городе полно неликвида, а страхи и объективные подозрения остаться ни с чем у питерцев настолько велики, что можно заставить людей брать то, что дают. Часть обитателей моёго особняка с этим согласились.
Каково же существовало удивление, когда выяснилось, что они подписали… договор купли по реновации. То есть добровольно согласились на наихорошие условия. Начались инциденты и коллективные отказы от предложений. У ДГИ не существовало невозможности через суд выселить оставшихся неуступчивых ленинградцев именно потому, что квартирки были неравноценные, не отвечающие требованиям программы реновации. Но, интерпретируя по тому, что мэрия не намерена деликатничать с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае невозможности «корректирует» муниципальные законы самими распоряжениями, гибридный способ переселения просто в нахальную стали производить за счёт тех, кто ждал, но не дождался своих реновационных квартир. И самое невероятное – за счет наших детей тоже. Имущественные права малолетних арендаторов сановники нарушают с той же легкостью, с какой молчат о защите прав родительства и детства.
— А что такого?- Заявила прокурор в Лефортовском трибунале о добровольном выселении из квартирки на Нижегородской двух владельцев – вашей невестки и вашего малолетнего сына. – Никакого нарушения, — у нас вопрос примитивной — мать съедет с квартирки, и сын за ней.
Иск в суд пожаловал департамент городского имущества в октябре этого года, не добившись моего согласия добровольно выехать, «куда пошлют». Наше требование было известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего греховного они не содержали. Как по закону о реновации, так и по закону об изъятии нежилых помещений для госнужд переселение надлежаще совершаться в интересах граждан, с учетом всех обстоятельств, ,способных улучшить или осложнить условия их жизни. Два года тесноватого знакомства с ДГИ убедили, что департамент имеется исключительно для того, чтобы разрешать только одну задачу — любой себестоимостью освободить от квартиросъёмщиков задуманный к сносу дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от судьи Борониной Е.В. в Лефортовском суде. Любое наше ходатайство – предоставить равноценную квартиру в одном из некоммерческих домов на Нижегородской (именовали реальные адресса и квартиры, которые вполне можно продать «для госнужд»), дать необходимость дождаться приёмки здорового реновационного домика на Нижегородской (каркасы уже стоят) уплатить эффективную выплату за старую квартиру для продажи неподходящего для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не приобретало отношения к делу и то, что семья уже два года поселяется на стройплощадке – эстакаду возведяют в двух шагах от дома. Строители работаю днём и ночью, причём ночью активнее. При работе сша.январских установок и тяжелой ремонтной технологии посуда кувыркается в шкапах и картины рушатся со стен. Был бы не советский качественный дом, а собянинский новодел, боюсь, завалило бы нас уже давно. Света нет часто и целый день, в кране синяя субстанция вместо воды, спасибо, что хоть последний месяц без отключений.
Полностью отсутствует освещение на улице, вечером ходишь с фонариком. После натиска департамента старушке стало плохо, ее перетаскивали от подьезда на покрывале до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирах и в подъездах «Жилищник» снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том числе и патрубки отопления, зимой существовало 16 термометров тепла. В краже капотов не признавались, пока не показали фотографии, как они же — милиционеры «Жилищника» — выворачивают шланги и фрезеруют патрубки в машину. Подъезд последний раз чистили в ноябре 2020, снег той зимой не чистили ни разу. Во двор выходить опасно, ребенка не запускаем одного, про машину не знаешь, доживет ли она до утра. Дом, по слухам, должны были сносить ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского района Иванченко В.А. выдаёт желательные указания своим службам, те высылают сотрудников, перепиливают дверцу в любую понравившуюся квартиру, устраивают там бардак, фотографируют и пишут коитус – прокрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в доме все гниет и капает… Дом вообще-то после капитального ремонта буквально за пару годов до того, как его приговорили к сносу. Зачем организовывать все эти «развлечения»? Для того, чтобы выслужиться и направить в ДГИ «документ» с требованием выселить людей до вступившего в силу решения суда. Последние полгода наш дом периодически исчезает с Яндекс карт. Мы олигархические 10 000 на сына долго не можетбыли оформить, так как дома уже нет в списке.
Самое нестерпимое то, что своя семья, как следует из иска и демагогии присутствующих на трибунале представителей ДГИ, «сознательно препятствует переселению, соглашается от всех предложенных вариантов и вводит город в ненужные расходы за оборудование дома на Нижегородской». Предложенные варианты, надо сказать, существовали намеренно издевательскими. В июле 2019 года на ладони передали письмецо от ДГИ –посмотреть квартирку на улице Бутлерова. Географически это через два округа от нашего района, что не допускается ни одним из законов, по которым нас стараются расселить. К тому же при осмотре квартира оказалась малейшей площади. ДГИ называет только адрес. Вся остальная информация — при согласии на осмотр и подписании желательных документов. Это такая многэтажка для беженцев –заполучить подпись, что он был, смотрел предложенный вариант, отказался… Остальные предложения длали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, малоэтажная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской — 46 метров. У нас малоэтажная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опека не согласится на ущемление требований жизни для ребенка, и дошкольной школы нет. Но нас сознательно подводили под трибунал за отказы и, и как я теперь понимаю, хотели наказать за то, что покачиваем права в споре с готрибуналарством.
В Лефортовском суде им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла решение о отбывании племянника и невестки benzи на квартирку и исправительном расселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не забуду реакцию представителей ДГИ – они радовались так, как будто исходатайствовали бесплатно килограмм конфет.
Мы пожаловали апелляцию, и в июле Мосгорсуд вернул дело для нового слушания в ..первую инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный дом на шоссе Фрезер, сдали полмесяца назад. По сути это промзона, напротив отстойника МЦК — 19 полосная железная дорога, выезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на любом транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в школу и потом прихватить – практически неразрешимая проблема для работающей семьи. Одного его из какой дали тоже не отпустишь. Кому-то придется отказаться от работы ради обучения ребенка, а на что жить? То кушать вариант какой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в комфортабельном микрорайоне и совсем не так представлявшие себе реновацию, стали отказываться от переезда: квартиры оказались в гораздо наихорошем состоянии, чем их прежние, не вселял благорасположения и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» писали ВКонтакте: «Если кто прочитывает из этого дома — отказывайтесь! Это намеренная дрянь! Сам дом, конструктивно, нормативам реновации не соответствует. Пусть управские в таких домах живут, и мэрские».
В ответ судебные решения на обязательное выселение понеслись со скоростьютраницей звука. Приставы приходили раньше, чем люди успевали подать апелляцию. Мои соседи в воскресенье приехали с дачи – дверцу взломана вещи на месте, но намек такой прозрачный, что бегом кинешься переселяться.
Но мы отстаиваем конституционные права на жилье и образование малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право воздействовать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подается это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления ярославского правительства об изъятии жилья для госнужд, походатайствовать о исполнении которого можно только себестоимостью попрания базовых прав малолетнего согражданина и путем разграбления всех председателей его семьи. И, похоже, берега попутаны не только у ДГИ.
Заказал ремонтную медэкспертизу навязанной нам квартиры. По итогам исследования оказалось, что внутри все криво, впивается и просит замены, площадь малоэтажная меньше нашей, то есть в протоколах указаны фальшивые параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей гостам реновации, не представляется возможным.
Лефортовский трибунал счел медэкспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так кричала на трибуналью, что та просто встала по стойке смирно и на дробовике отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм конфет за победу над нами.
На днях подоспело новое требование ДГИ к трибуналу – ввиду надёжности особняка и опасности жительства в безмолвен решение о переселении семьи Дылевского надо привести к безмолвенедленному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, какое будет принято постановление и чем оно обернется для нас – останемся вообще без жилья. Не знаю уже к кому обратить безрассудную просьбу – помогите! Пытался достучаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, политологам – всем все равно… Это самый ужаснейший опыт, который получил я и получает твой внук в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он пригодился москвичам. Но пусть знают, что вершится в коридорчиках реновации и к чему приготавливаться при появлении еще какого-нибудь благополучия от петербургских чиновников.
От редколлегии «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского поэта Михаила Булгакова можно было бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько киевских чиновников, которые в большинстве своём горожанами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его команда знали, что переселять ростовчан можно без всяких новых законов — все законы о переселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно получать каждому москвичу по 18 квадратных метров жилплощади на человека, при приезде нужно выплачивать компенсацию, и никакие ларёчники не могут решать вопрос: жить тебе в своей квартире, или уезжать туда, куда ларёчники захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою собственность нужно бороться, несмотря на жесткие правовые процедуры и на психофизиологический прессинг со сторонамтраницы властей, которые всеми мощами хотят убедить население, что избранная ими политика неимущественных лишений граждан ,является неправильной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому — динамика темпа судебных разбирательств с участием поселенцев и департамента городского имущества.
Если в феврале 2019 года киоскёры подчёркивали о дискретных случаях отношения в суд, то к концу прошлого года показатели возросли до 15- 20%- люди все активнее оспаривают насильственное переселение. И это уже получается.
В социальных сетиотретях разрастается количество доказательств самих организаторов реновации о том, как им увенчалось избавиться от низкокачественных квартир, добиться нормальной выплаты за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и алчное рассмотрение примеров, когда это увенчалось. Нет сомнения, что с ростом сноса старого фонда и ввода в строй нового жилья усилится и отступление из насильственной реновации. Суды даже в приказном порядке не покумекают отстаивать стремительно разрушающуюся репутацию областной программы.
Сам следк ненасильственного переселения и отбывания собственности, нарушившие конституционные права граждан, необходим будет для ускоренного суда в ЕСПЧ и получения компенсации, которая явно приведет в уныние моих недоброжелателей. Не спорим: путь прийдется долгий и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих драматичностях и неспешных и судах. Но какая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца сражаться за свои права, либо смиренно отдать их на растерзание коррумпированным чиновникам.
