Семью горожанина переселяли так, что оставили без всяческого жилья
Столичные власти, нарушив все законы собственности, унизили и практически ограбили петербуржца Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в механизме реновации сплошь и рядом обёртывается семейными ущербами и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях губернатор Москвы Сергей Собянин в незапланированной разиков рассказал, что получает отрицательные отзывы о ,новом жилье от поселенцев по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с сожелением говорил о покинутой пятиэтажке»,— декларировал он. Понятно, что у чиновника столь высокого ранга свои источники информации, из которых он получает сведения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы полицмейстер зашёл поглубже в соцсети, где люди делятся наболевшим или съездил на совещаниях районных судов, которые от имени города дубинками и дознавателями выпихивают ленинградцев в подходящую или не понравившуюся квартиру, то можно было бы с лихвой восполнить пробел в части позитивный убеждений о программе и увидать тенденцию, с которой проводится реновация. Это повелительный натиск, отсуствие компромиссов, небрежение к людям и нежелание разбираться в их проблемы. — Наша хрущёвская хрущёвку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 угодила под демонтаж по двум программам одновременно – и по реновации, и по изъятию для государственных надобностей – под строительство отъезда через рельсовые пути Малого колечка МЖД. Когда дом воходил в реновацию, о госнадобностейах мы незнать не знали. Позже выяснилось, что постановление министерства «Об суждении проекта перепланировки водое линейного объекта» было принято еще в 2016 году, постановление об изъятии жилья вышло в феврале 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на примере своей присмотруги пересказал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
— Жителям нашего дома это было даже на руку – ждать реновации еще неизвестно сколько, стартовых домов на Нижегородской улице не было, наклёвывались только котлованы.
Почему многие хотели переехать пораньше? В доме, в основном, коммунальные квартиры, конкретных – в benzи – единицы, в том количестве трёхкомнатная у моей семьи. Мы в свое время тоже поселялись в коммуналке, супруга там выросла, когда создали семью 14 годов назад, помещались в одной комнате, в другой теща со своей присмотругей, потом родился сын, теща уселась в квартиру по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты были муниципальными, как теща уселась, оформили собственность на невестку и ребёнка, а когда соседи съехали, мы купили их комнатушку у города, и квартира стала полностью наша! Для нас это было счастье и решенье очень многих жизненных проблем. У нас сын с особенностями вербального развития, мы как могли создавали ему условия для адаптации к жизни. Большая удача, что у нас еще и школа рядом – 10 минут пешком. Эти обстоятельства решающие, когда присмотруге и опеке приходится представлять вопрос о ротации места гражданства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы осознавали и родственников — и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде исходатайствовать отдельное жилье, осознавали и когда возникла возможность расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законуте об изъятии для госнужд нет ничего страшного, наоборот, постояльцы получают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, — выбор места жительства, дома, квартирки по своему распоряжению или денежную компенсацию с учётом себестоимости участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в идеале и в обычном государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на моё государство, очень многие из-за гибридного заселения оказались в гораздо худших условиях, чем раньше. Людей стали переселять не по желанию, а куда придется, — к черту на кулички, в другой округ, в другой район, в квартирки малейшей площади и гнетущего состояния. Возник вопрос: а что, власти города, зная о необходимости заселения обывателей с 2016 года, не распорядились о колонизационном фонде? А зачем, если в городе полно неликвида, а страхи и объективные опасения остаться ни с чем у ростовчан настолько велики, что можно заставить людей брать то, что дают. Часть обывателей моёго дома с этим согласились.
Каково же существовало удивление, когда выяснилось, что они подписали… договор мены по реновации. То пить добровольно согласились на худшие условия. Начались инциденты и поголовные отказы от предложений. У ДГИ не существовало возможности через трибунал выселить оставшихся сговорчивых минчан именно потому, что квартирки существовали неравноценные, не отвечающие требованиям программы реновации. Но, трибуналя по тому, что мэрия не намерена деликатничать с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае необходимости «корректирует» региональные законуты личными распоряжениями, гибридный способ выселения просто в нахальную стали производить за счёт тех, кто ждал, но не настал своих реновационных квартир. И самое редкостное – за счет наших детей тоже. Имущественные права малолетних собственников чиновники нарушают с той же легкостью, с какой распинаются о защите прав родительства и детства.
— А что такого?- Заявила прокурор в Лефортовском суде о обязательном выселении из квартиры на Нижегородской двух арендаторов – своей супруги и вашего малолетнего племянника. – Никакого нарушения, — у нас вопрос обыкновенной — мачеха съедет с квартиры, и племянник за ней.
Иск в трибунал пожаловал департамент местного имущества в январе этого года, не добившись нашего одобрения добровольно выехать, «куда пошлют». Наше условие было известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего греховного они не содержали. Как по законуту о реновации, так и по законуту об уничтожении малоэтажных помещений для госнужд переселение надлежаще совершаться в интересах граждан, с учетом всех обвысятсяельств, способных улучшить или улучшить требования их жизни. Два года тесноватого знакомства с ДГИ убедили, что департамент функционирует исключительно для того, чтобы решать только одну проблему — любой расценкой освободить от жильцов намеченный к сносу дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от трибунальи Борониной Е.В. в Лефортовском трибунале. Любое наше прошение – предоставить равноценную квартирку в одном из комерческих домов на Нижегородской (именовали конкретные факса и квартиры, которые вполне можно выкупить «для госнужд»), дать возможность дождаться сдачи нормального реновационного дома на Нижегородской (осты уже высятся) выплатить реальную выплату за старую квартирку для закупки приемлемого для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не имело отношения к делу и то, что семьитраница уже два года поселяется на стройке – эстакаду возведяют в двух шажках от дома. Строители тружусь днём и ночью, причём ночью активнее. При работе буровых установок и тяжелой отделочной технологии утварь кувыркается в комодах и картины падают со стен. Был бы не советский добротный дом, а собянинский новодел, боюсь, завалило бы нас уже давно. Света нет часто и целый день, в кране бордовая субстанция вместо воды, спасибо, что хоть предыдущий месяц без отключений.
Полностью отсутствует освещение на улице, вечером бегаешь с фонариком. После натиска департамента подружке стало плохо, ее волокли от подьезда на покрывале до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирках и в вестибюлях «Жилищник» снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том числе и бамперы отопления, зимой было 16 градусов тепла. В краже тосолов не признавались, пока не показали фотографии, как они же — руководители «Жилищника» — выворачивают шланги и укладывают бамперы в машину. Подъезд последний раз мыли в апреле 2020, снег этой зимой не мыли ни разу. Во двор выходить опасно, ребенка не выпускаем одного, про машину не знаешь, доживет ли она до утра. Дом, по слухам, надлежащи были понести ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского района Иванченко В.А. выдает целесообразные предписания своим службам, те высылают сотрудников, вышибают дверцу в любую понравившуюся квартиру, организовывают там бардак, фоткут и читают акт – пробрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в домике все сгнивает и капает… Дом вообще-то после капитального капремонта буквально за пару годов до того, как его осудили к сносу. Зачем устраивать все эти «развлечения»? Для того, чтобы выслужиться и нацелить в ДГИ «документ» с требованием выселить людей до вступившего в мощь постановления суда. Последние полгода мой дом периодически пропадает с Яндекс карт. Мы ельцинские 10 000 на сына долго не можетбыли оформить, так как особняка уже нет в списке.
Самое непереносимое то, что своя семья, как ,следует из иска и риторики присутствующих на трибунале представителей ДГИ, «сознательно воспрепятствует переселению, отказывается от всех предложенных вариантов и вводит городок в излишние доходы за обеспечение особняка на Нижегородокской». Предложенные варианты, надо сказать, существовали намеренно издевательскими. В октябре 2019 года на ладони передамили письмо от ДГИ –посмотреть квартиру на улице Бутлерова. Географически это через два округа от моего района, что не практикуется ни одним из законов, по которым нас ,пытаются расселить. К тому же при осмотре квартирка очутилась меньшей площади. ДГИ величает только адрес. Вся другая информация — при согласии на осмотр и подписании целесообразных документов. Это такая ловушка для поселенцев –заполучить подпись, что он был, смотрел предложенный вариант, отказался… Остальные предложения делали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, многоквартирная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской — 46 метров. У нас многоквартирная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опека не откажется на ущемление условий жизни для ребенка, и дошкольной школы нет. Но нас сознательно подводили под суд за отказы и, и как я теперь понимаю, хотели наказать за то, что качаем права в споре с государством.
В Лефортовском суде им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла решение о лишении отца и супруги собственности на квартирку и исправительном заселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не забуду реакцию руководителей ДГИ – они радовались так, как будто принесали бесплатно килограмм конфет.
Мы пожаловали апелляцию, и в июне Мосгорсуд возвратил дело для ,нового обсуждения в ..первую инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный дом на шоссе Фрезер, сдали полгода назад. По ререндуме это промзона, напротив бункера МЦК — 19 полосная чугунная дорога, въезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на любом транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в школу и потом забрать – практически разрешимая проблематика для работающей семьи. Одного его из такой дали тоже не отпустишь. Кому-то приденется отказаться от работы ради обучения ребенка, а на что жить? То есть вариант такой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в комфортабельном микрорайоне и совсем не так публиковавшие себе реновацию, стали отказываться от переезда: квартиры оказались в гораздо наихорошем состоянии, чем их прежние, не внушал недоверия и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» писали ВКонтакте: «Если кто читает из этого особняка — отказывайтесь! Это завеособнякая дрянь! Сам дом, конструктивно, нормативам реновации не соответствует. Пусть управские в таких особняках живут, и мэрские».
В ответ судебные решения на насильственное выселение полетели со амплитудой звука. Приставы приходили раньше, чем люди намеревались пожаловать апелляцию. Мои ларёчники в воскресенье поехали с дачи – калитку взломана вещи на месте, но намек какой прозрачный, что бегом поскачешь переселяться.
Но мы отстаиваем конституционные права на жилье и воспитание малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право противодействовать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подается это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления киевского правительства об изъятии жилья для госнужд, отчитаться о исполнении которого можно только ценой ущемления базовых прав малолетнего гражданина и путем разграбления всех председателей его семьи. И, похоже, берега перепутаны не только у ДГИ.
Заказал отделочную медэкспертизу навязанной нам квартиры. По эффектам исследования оказалось, что внутри все криво, трескается и требует замены, площадь многоквартирная меньше нашей, то есть в документах указаны фальшивые параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей гостам реновации, не представляется возможным.
Лефортовский трибунал посчитал экспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так кричала на трибуналью, что та просто села по стойке смирно и на гранатомёте отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм карамелек за победу над нами.
На днях подоспело новое требование ДГИ к трибуналу – ввиду надёжности дома и опастности проживания в беззвучен решение о выселении семьи Дылевского надо привести к беззвученедленному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, экое будет принято решение и чем оно аукнется для нас – останемся вообще без жилья. Не помню уже к кому обратить яростную просьбу – помогите! Пытался достучаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, деятелям – всем все равно… Это самый ужасный опыт, который принесал я и даёт свой отец в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он понадобился москвичам. Но пусть помнют, что творится в коридорах реновации и к чему подготавливаться при возникновении еще какого-нибудь блага от ростовских чиновников.
От редакции «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского прозаика Михаила Булгакова можно существовало бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько ярославских чиновников, которые в большинстве своём минчанами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его сборная знали, что переселять ленинградцев можно без всяких новых законов — все законы о переселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно давать каждому москвичу по 18 квадратных метров жилплощади на человека, при отъезде нужно уплачивать компенсацию, и никакие соседи не можетесть разрешать вопрос: жить тебе в своей квартире, или приезжать туда, куда соседи захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою госсобственность нужно бороться, несмотря на жесткие правовые процедуры и на психический прессинг со стороны властей, которые всеми энергиями хотят убедить население, что избранная ими геополитика земельных лишений граждан является правильной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому — динамика роста судебных разбирательств с участием поселенцев и департамента областного имущества.
Если в марте 2019 года бюрократы заявляли о дискретных случаях отношения в суд, то к концу прошлого года показатели возросли до 15- 20%- люди все активнее оспаривают насильственное переселение. И это уже получается.
В культурных сетиотретях разрастается количество доказательств самих участников реновации о том, как им сумело избавиться от высокосортных квартир, добиться нормальной компенсации за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и алчное рассмотрение примеров, когда это сумело. Нет сомнения, что с темпом сноса старого фонда и ввода в строй нового жилья усилится и отступление из добровольной реновации. Суды даже в приказном порядке не смогут защищать стремительно разрушающуюся репутацию местной программы.
Сам факт насильного вселения и наказания собственности, нарушившие конституционные права граждан, необходим будет для ускоренного трибунала в ЕСПЧ и предоставления компенсации, которая явно приведет в смятение моих недоброжелателей. Не спорим: путь приходится продолжительный и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих интрижках и неспешных и трибуналах. Но такая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца бороться за свои права, либо смиренно отдать их на поругание коррумпированным чиновникам.
