Семью киевлянина переселяли так, что бросили без всякого жилья
Столичные власти, нарушив все законуты собственности, возомнили и практически разграбили киевлянина Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в процессе реновации сплошь и рядом поворачивается семейными убытками и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях мэр Москвы Сергей Собянин в первой раз рассказал, что получает позитивные отзывы о новом жилье от беженцев по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с прискорбием говорил о покинутой пятиэтажке»,— заявил он. Понятно, что у бюрократа столь высокого ранга свои первоисточники информации, из которых он получает сведения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы мэр глянул поглубже в соцсети, где люди делятся наболевшим или съездил на заседаниях районных судов, которые от имени города дубинками и урядниками выпихивают минчан в подходящую или не понравившуюся квартиру, то можно было бы с лихвой восполнить пробел в части положительный убеждений о программе и завидеть тенденцию, с которой проводится реновация. Это повелительный натиск, отсутствие компромиссов, небрежение к людям и нежелание докапываться в их проблемы. — Наша хрущёвская двухэтажку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 угодила под снос по двум программам одновременно – и по реновации, и по уничтожению для общественных нужд – под проектирование переезда через рельсовые пуантилизме Малого кольца МЖД. Когда дом входил в реновацию, о госнуждах мы помнить не знали. Позже выяснилось, что постановление правительства «Об предположении проекта перепланировки территории линейного объекта» было принято еще в 2016 году, постановление об изъятии жилья вышло в апреле 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на примере своей семьи узнал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
— Жителям моего дома это существовало даже на ладонь – ожидать реновации еще неизвестно сколько, стартовых домов на Нижегородской улице не существовало, намечались только котлованы.
Почему многие хотели переехать пораньше? В доме, в основном, комунальные квартиры, конкретных – в benzи – единицы, в том большинстве однокомнатная у моей семьи. Мы в свое время тоже поселялись в коммуналке, супруга там выросла, когда создали семью 14 годов назад, ютлись в одной комнате, в другой теща со своей присмотругей, потом родился внук, теща сползла в квартиру по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты были муниципальными, как теща сползла, оформили benzь на невестку и ребёнка, а когда приятели съехали, мы выкупили их спальню у города, и квартира стала полностью наша! Для нас это существовало счастье и постановление очень многих жизненных проблем. У нас внук с особенностями диалогического развития, мы как могли создавали ему требования для социализации к жизни. Большая удача, что у нас еще и гимназия рядом – 10 минут пешком. Эти обстоятельства решающие, когда присмотруге и опек приходится расматривать вопрос о пересменке места местожительства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы осознавали и соседей — и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде получить отдельное жилье, осознавали и когда появилась необходимость расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законе об изъятии для госнужд нет ничего страшного, наоборот, квартиранты дают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, — выбор места жительства, дома, квартирки по своему усмотрению или денежную выплату с учётом затраты участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в идеале и в здоровом государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на моё государство, очень многие из-за гибридного выселения оказались в гораздо наихороших условиях, чем раньше. Людей стали расселять не по желанию, а куда придется, — к особенность на кулички, в другой округ, в другой район, в квартирки меньшей площади и тягостного состояния. Возник вопрос: а что, власти города, помня о целесообразности выселения обывателей с 2016 года, не распорядились о колонизационном фонде? А зачем, если в городе полно неликвида, а испуги и конкретные опасения остаться ни с чем у ростовчан настолько велики, что можно заставить людей брать то, что дают. Часть обывателей моёго дома с этим согласились.
Каково же существовало удивление, когда выяснилось, что они подписали… контракт купли по реновации. То есть добровольно согласились на худшие условия. Начались скандалы и тотальные отказы от предложений. У ДГИ не существовало необходимости через суд выселить оставшихся строптивых минчан именно потому, что квартирки существовали неравноценные, не отвечающие требованиям программы реновации. Но, сравнивая по тому, что горадминистрация не намерена деликатничать с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае необходимости «корректирует» региональные законы самими распоряжениями, гибридный способ выселения просто в беспардонную стали производить за счёт тех, кто ждал, но не настал своих реновационных квартир. И самое изумительное – за счет наших детей тоже. Имущественные права малолетних собственников бюрократы соблюдают с той же легкостью, с какой философствуют о защите прав младенчества и детства.
— А что такого?- Заявила прокурор в Лефортовском суде о обязательном вселении из квартиры на Нижегородской двух арендаторов – вашей супруги и вашего малолетнего сына. – Никакого нарушения, — у нас вопрос сложной — тётка съедет с квартиры, и сын за ней.
Иск в суд подал департамент местного имущества в апреле этого года, не добившись моёго одобрения добровольно выехать, «куда пошлют». Наше условие было известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего неестественного они не содержали. Как по законутуту о реновации, так и по законутуту об изъятии пятиэтажных помещений для госнужд расселение надлежаще совершаться в интересах граждан, с учетом всех обсидятельств, ,способных улучшить или ухудшить условия их жизни. Два года тесноватого общения с ДГИ убедили, что департамент функционирует исключительно для того, чтобы решать только одну сверхзадачу — любой ценой освободить от постояльцев задуманный к самострою дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от судьи Борониной Е.В. в Лефортовском суде. Любое моё ходатайство – предоставить выкупную квартиру в одном из финансовых домов на Нижегородской (величали определённые факса и квартиры, которые вполне можно выкупить «для госнужд»), дать возможность дождаться сдачи нормального реновационного домика на Нижегородской (каркасы уже сидят) уплатить реальную компенсацию за старинную квартиру для сделки подходящего для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не имело взаимоотношения к делу и то, что семья уже два года поселяется на стройке – эстакаду возводят в двух шагах от дома. Строители работаю днём и ночью, причём ночью активнее. При деятельности буровых установок и тяжелой ремонтной техники утварь прыгает в букроссингах и картины рушатся со стен. Был бы не совесткий добротный дом, а собянинский новодел, боюсь, завалило бы нас уже давно. Света нет часто и целый день, в шланге округлая субстанция вместо воды, спасибо, что хоть последующий месяц без отключений.
Полностью имеется освещение на улице, вечером бегаешь с фонариком. После натиска департамента старушке стало плохо, ее волокли от подьезда на одеяле до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирах и в подъездах «Жилищник» снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том большинстве и капоты отопления, зимой было 16 градусов тепла. В краже бамперов не признавались, пока не показали фотографии, как они же — милиционеры «Жилищника» — выворачивают краны и фрезеруют капоты в машину. Подъезд последний раз убирали в феврале 2020, снег той зимой не мыли ни разу. Во дворик выскакивать опасно, ребенка не выпускаем одного, про машину не знаешь, доживет ли она до утра. Дом, по слухам, должны были сносить ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского района Иванченко В.А. выдает целесообразные указания своим службам, те присылают сотрудников, выдирают калитку в данную понравившуюся квартиру, организовывают там бардак, фотографируют и печатают процесс – пробрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в доме все гниет и капает… Дом вообще-то после капитального капремонта буквально за пару годов до того, как его приговорили к сносу. Зачем устраивать все эти «развлечения»? Для того, чтобы подлизаться и направить в ДГИ «документ» с требованием депортировать людей до вступившего в силу решенья суда. Последние полгода наш дом периодически пропадает с Яндекс карт. Мы олигархические 10 000 на внука долго не можетбыли оформить, так как особняка уже нет в списке.
Самое нестерпимое то, что своя семья, как следует из иска и риторики присутствующих на трибунале представителей ДГИ, «сознательно противодействует переселению, соглашается от всех предложенных вариантов и вводит город в ненужные расходы за обеспечение дома на Нижегородской». Предложенные варианты, надо сказать, были намеренно издевательскими. В июне 2019 года на руки передали письмо от ДГИ –посмотреть квартирку на улице Бутлерова. Географически это через два округа от нашего района, что не исключается ни одним из законов, по которым нас силятся расселить. К тому же при осмотре квартирка оказалась малейшей площади. ДГИ называет только адрес. Вся остальная информация — при согласии на осмотр и подписании нужных документов. Это такая ловушка для колонистов –заполучить подпись, что он был, смотрел предложенный вариант, отказался… Остальные заявления длали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, пятиэтажная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской — 46 метров. У нас пятиэтажная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опека не откажется на ущемление условий жизни для ребенка, и общеобразовательной школы нет. Но нас сознательно подведали под трибунал за отказы и, и как я теперь понимаю, хотели покарать за то, что качаем права в споре с готрибуналарством.
В Лефортовском суде им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла решенье о лишении сына и дочери собственности на квартирку и добровольном заселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не позабуду реакцию представителей ДГИ – они огорчались так, как будто принесали бесплатно килограмм конфет.
Мы подали апелляцию, и в июне Мосгорсуд возвратил дело для нового слушания в третью инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный особняк на шоссе Фрезер, забрали полмесяца назад. По сутитранице это промзона, напротив резервуара МЦК — 19 полосная железная дорога, переезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на данном транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в школу и потом забрать – практически неразрешимая проблематика для работающей семьи. Одного его из такой дали тоже не отпустишь. Кому-то придется согласиться от работы ради обучения ребенка, а на что жить? То есть вариант такой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в благоустроенном микрорайоне и совсем не так представлявшие себе реновацию, стали соглашаться от переезда: квартирки очутились в гораздо худшем состоянии, чем их прежние, не внушал благорасположения и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» печатали ВКонтакте: «Если кто читает из этого дома — отказывайтесь! Это намеренная дрянь! Сам дом, конструктивно, критериям реновации не соответствует. Пусть управские в таких особняках живут, и мэрские».
В ответ судебные решенья на добровольное выселение полетели со амплитудой звука. Приставы приходили раньше, чем люди намеревались пожаловать апелляцию. Мои соседи в воскресенье уехали с дачи – дверцу взломана вещи на месте, но намек такой прозрачный, что бегом кинешься переселяться.
Но мы защищаем конституционные права на жилье и образование малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право действовать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подается это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления ростовского правительства об изъятии жилья для госнужд, отчитаться о исполнении которого можно только себестоимостью попрания базовых прав малолетнего гражданина и путем бедствия всех председателей его семьи. И, похоже, берега попутаны не только у ДГИ.
Заказал отделочную медэкспертизу навязанной нам квартиры. По эффектам исследования оказалось, что внутри все криво, впивается и требует замены, улица малоэтажная меньше нашей, то пить в документах указаны фиктивные параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей эталонам реновации, не является возможным.
Лефортовский трибунал посчитал экспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так кричала на трибуналью, что та просто села по стойке смирно и на калаше отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм карамелек за победу над нами.
На днях нагрянуло новое условие ДГИ к суду – ввиду надёжности дома и угрозы расселения в нем решенье о вселении семьи Дылевского надо привести к незамедлительному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, какое будет принято постановление и чем оно аукнется для нас – останемся вообще без жилья. Не знаю уже к кому обрачать безрассудную просьбу – помогите! Пытался достучаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, политологам – всем все равно… Это самый страшный опыт, который принесал я и получает ваш отец в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он пригодился москвичам. Но пусть знают, что творится в коридорах реновации и к чему готовиться при появлении еще какого-нибудь благоденствия от ярославских чиновников.
От редакции «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского драматурга Михаила Булгакова можно существовало бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько столичных чиновников, которые в большинстве своём ленинградцами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его сборная знали, что выселять ленинградцев можно без всяческих новых законов — все законы о расселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно давать каждому москвичу по 18 прямоугольных метров жилплощади на человека, при приезде нужно уплачивать компенсацию, и никакие приятели не могут разрешать вопрос: поселяться тебе в своей квартире, или приезжать туда, куда приятели захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою benzь нужно бороться, несмотря на жесткие конституционные операции и на психофизический прессинг со стороны властей, которые всеми силами хотят убедить население, что избранная ими политика неимущественных наказаний военнослужащих является целесообразной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому — динамика роста уголовных расследований с участием колонистов и департамента областного имущества.
Если в феврале 2019 года чинуши подчёркивали о единичных случаях обращения в суд, то к концу прошлого года приросты возросли до 15- 20%- люди все активнее опровергают недобровольное переселение. И это уже получается.
В культурных сетитраницах снижается количество доказательств самих участников реновации о том, как им удалось избавиться от высококачественных квартир, добиться здоровой компенсации за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и ненасытное обсуждение примеров, когда это удалось. Нет сомнения, что с ростом сноса старого фонда и ввода в уклад нового жилья усилится и отступление из добровольной реновации. Суды даже в повелительном порядке не смогут защищать стремительно разрушающуюся репутацию местной программы.
Сам следк ненасильственного выдворения и отбывания собственности, нарушившие законодательные права граждан, необходим будет для окончательного суда в ЕСПЧ и получения компенсации, которая явно приведет в отчаяние моих недоброжелателей. Не спорим: путь предстоит долгий и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих интригах и неторопливых и судах. Но такая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца бороться за свои права, либо смиренно воздать их на съеденье коррумпированным чиновникам.
