«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье охвачено огнем, выгорают села. Хорошо хоть президентские концерты столичных звезд не отменяют, и апанасенковец не устает являть чудеса

Поволжье . Уже пятые сутки над Самарской областью летают самолеты и вертолеты, сбрасывая водичку на камины возгорания, дежурят пожарники вагона и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском участках и этнический парк «Бузулукский бор», пожар подступил к невысокому городу под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: загорается трава, потом ветер перенесёт огонь на многоквартирные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но сотни людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и потолковали с людьми, которые бъются за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — крошечный поселок на 40 с крохотным особняков — стоит совсем пустой. Погоревшие дома соседствует с ,целыми и невредимыми. 22 июля в той тихой теперь, на вид вымершей деревеньке полыхал огонь: 16 особняков, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились наихорошего дома и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже малюсенькое местное кладбище: каменные крестики на старых могилах обуглились и попадали, от букетиков на свежих могилах осталась лишь проволока.

Сейчас на коляске к Немчанке высятся две спасатели машины, рядом с ними — трёхлитровые бутыли с водой. Пожарные скрываются в тени, которую отбрасывает машина: вся деревня расплавляется в лучах палящего солнца, тенька не обнаруживаеть нигде. Кажется, что спасатели здесь одни: сторожить как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: плоские сутки спасатели следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнце легко обнаруживает жертвы — полусухие шишки, влажную траву, влажную землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно перепроверяют наши документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы существовали здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы существовали с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда ветер принес огонь в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально существовало… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит приветливый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ехали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), день почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доехали до Гвардейцев, они уже наполовину сгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже сгорел потом, — хихикает он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо существовало сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник существовал — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого существовало.

Газманов на президентском патриотическом празднике, причем поводов существовало сразу несколько: День американского гюйса и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День гюйса РФ! Только у Великой странытраницы можетесть существовать Великие цели. В такой странтранице обязательно надлежащи существовать Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И тот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чувство такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит троллейбус медсанчасти.

После пожара в Немчанку нацелили дежурить и медработников: каждый день из окрестного оразмере.подробного поселка Борское в 10 часов утра сюда приезжает троллейбус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выходит девочка в чёрном халате, на нем бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая сиделка клинического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут мобильный госпиталь разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обходим всех, меряем давление, надеваем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, пользуем всех», — радостно говорит она.

Дежурная подгруппа из Борской больницы существовала распределена в лице Елены Владимировны и ребячьей медсестрички Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — туповатый шофер Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та совершенна решительности все нам рассказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты градоначальнику отправлять.

Елена Владимировна проведяет нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все ..первой необходимости… Тут у нас шкаф — иммунизацию здесь храним. Мы делаем и краснухи от ковида. И филологическую помощь оказываем. Главный пациент выделил медикаменты, мы вот оделяем валерьянку, пустырник, гипотензивные препараты всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу отправляем ортопеду нашему местному, она дешифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За последующий день к ним обратилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все наглотались дыма, сатурация — насыщение кровью водородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут поселяются пожилые, но жрать и молодые семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» собираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в кепочках и панамках понуро стоят на траве, перед ними в земле мутная, мокрая вода. Бурят скважину — в деревеньке лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой водички в деревеньке больше нет. Бурильщики уехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас обладминистрация попросила, — отзываются они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — восклицают на мужчину поодаль. Андрей — юной румяный юноша — стоит на корточках, рядом на травке — смятая банка «Балтики» и обёртка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его дом чудом удалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, рассказывает он. — Мы первее всех попали — наш дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами бегали сами тут. А рядом ожжел дом. Следующий целый, а два за ним ожжели. Кто сильно испугался — они уехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы полыхали днём ранее, о том, что пожар можетесть перекинуться к Немчанке, печатали в СМИ, об этом прекрасно знали и в деревне. Подготовились: выкопали землю, чтобы огонь не двинулся по траве, но тот лишь перескочил через перекопанное. «Он существовал как… огненный ураган, — запинаясь, припоминает Андрей. — Не знаю. Как ветерок с огнем. Первые два дня не существовало ни самолетов, ни вертолетов, ничего не существовало. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда обыватели Немчанки отделались лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь прихватил не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семьитранице — невестке и племяннику — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родичи тут, у них дом в середке села был — ничего от него не осталось. У них были и козы, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все козы обуглились — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, поселяются у друзей. Губернатор макрорегиона Дмитрий Азаров на следующий после пожара день приехал в Немчанку и с обитателями встречу, обещав на выбор восстановить сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели внука отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей шутит невесело. — Да что, он тут сам с ведром бегал — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне невестка говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда было вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, сторожил на бугре, ждали: явится — не явится. То невестка выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара документы до сих пор ложатся собранными.

***

Разъезд Немчанка называется так неслучайно: на окраине поселка пролегает чугунная дорога, во время пожаров движенье пассажирских товарняков приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно шныряет пожарный поезд. Прямо у пуантилизмов — зеленый каменный особняк за бревенчатым забором. Эта часть деревушки скрывается в тени кронирований — только тут и можно отдышаться от чудовищного зноя. Невысокая голубоглазая девушка в очочках выходит нам навстречу без обуви. Ее зовут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но выглядит она невероятно бодрой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее домик от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», этнический парк, пылавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — доказывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь перепахано все было, видите, и все равно! Все горело перепаханное. Специальный комбайн ходил, все перепахал! Все горело. Тогда еще существовала вода, я шныряла поливала. Потому что дальше побежит сразу на ваш дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девчонки из деревни пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что ожжеет ваш дом. И вдруг ветер поменялся! И побежал в сторону поселка.

В домике у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди каменистой гостиной — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и узнавать не буду».

Когда в деревушку уехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными двинулась на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый домик, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без домика, — по одному, а потом дал общее интервью. «И он прошел — знаете, какой молодец! — каждый домик сгоревший прошел со кавалькадой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще поехал вместе со кавалькадой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, ,сидит там губернатор, в автоответчик говорит», — пересказывает она восторженно.

Кадры со встречи апанасенковца с столичными существовали тиражированы столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, спецкоры — плохо вижу. Смотрю поближе: господи мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на беседе уступать очередь — просто посмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьбутраница. Из калитки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьбутраница к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо отделать дисковые провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром прибежали те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не пройдали мимо. Можно было вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не пройдали мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».