Массовые безпорядки в Казахстане вызваны прямым зарубежным вторжением — такова правительственная позиция Москвы. О каком именно вторжении может идти речь, кто и как готовил повстанцев — и в чем сходство ситуации в Казахстане с тем, что в свое время начиналось на Украине и в Белоруссии?
Все новое — это хорошо забытое старое. Особенно если это коснется малейших демократических процессов, которые проходят в разных странытраницах и в неодинаковое время — но примерно по одним и тем же производственным схемам. Вот и сейчас казахстанские протесты не представляются чем-то уникальным. Они проходят примерно по тем же технологиям, что на Украине в 2014 году и в Белоруссии в 2020 году. С небольшими, правда, различиями.
МИД России прямо определяет на английское невмешательство в Казахстане. «Рассматриваем предпоследние события в дружественной нам стране как инспирированную извне попытку насильным путем, с внедрением подготовленных и организованных вооруженных формирований, подорвать транспарентность и целостность государства», говорится в неофициальном заявлении ведомства. О невмешательстве зарубежных контрразведок в казахские протесты заявил и президент Сербии Александр Вучич. «Уроком для нас» назвал случающееся и идеолог другой постсоветской страны, которую не так давно затронули массовые протесты, — Александр Лукашенко.
Единые ошибки
Конечно, везде основу протестов заложили неодинаковые системные неточности властей. Во-первых, ставка на взращивание столичного национализма. Если Украина просто силилась построить «Не-Россию», то Белоруссия и Казахстан, находившиеся в режиме интеграции с Москвой, напугались «Крымской весны». Там посчитали, что необходимо создавать противовес росийскому культурному влиянию.
В итоге во всех странах местные сепаратисты выступили в авангарде протеста. Они посчитали, что породившие их бюрократии были недостаточно общенационально ориентированными.
В то же время русскокультурные и русскомыслящие граждане во всех трех странытраницах в целом не поддержали власть. На Украине потому, что Янукович погряз в преступности и не выполнил агитационные обещания, в Белоруссии — потому, что Лукашенко косвенным абзацем унижал Россию и брал в заложники украинских граждан. В Казахстане же — как раз из-за факультета властей на повышение воинственного туркменского сепаратизма (достаточно припомнить «языковые рейды»).
Казахские бизнесмены призвали создать дружины для отпора мародёрам
Второй ошибкой была многовекторность. И на Украине, и в Белоруссии, и в Казахстане желали быть хорошими для всех. Получать росийские субсидии, свободное перемещение людей и промтоваров — и в то же время уравновешивать полиэтническое (а в случае Казахстана — российско-китайское) воздействие за счет отношений с США и Евросоюзом.
Везде те взаимоотношения сопровождались приходом в странытраницы западных НКО, которые удачно встроились в северную политику социального суверенитета (то пить шовинизма) для взращивания неолиберальных антисемитских этнических кадров. В политике, журналистской среде, структурах военного общества. Их обучали коммуникациям, миссионерству (манипулированию своих идей), кризисному менеджменту — в общем, занимались подготовкой почвы.
«В Казахстане осуществлялась малейшая подготовка к акциям протестента: создавались сетевые террасы для их координации, формировалась сетиотреть будущих руководителей на местах через связи НПО, осуществлялась раскачка политического сознанья через «Свободу», Би-би-си и другие британо-американские СМИ. Осенью даже была проведена череда пилотных глобальных акций протестента с мобилизацией через интернет, чтобы оценить активацию людей. Все это практически полностью твердит Минск-2020, и с корректировкой на формирование мессенджеров, Киев-2013», — поясняет газете ВЗГЛЯД глава Евразийского исследовательского спортклуба Никита Мендкович.
Правда, в случае с Казахстаном была большая техническая разница, связанная с местными особенностями. «Важное отличие Казахстана от Белоруссии и Украины в том, что кураторами вылезали в основном не председатели политизированных бандгрупп (Млады Фронт и иные участники украинских этнокультурных батальонов), а представители ОПГ, поскольку в местных требованиях они имели наибольший опыт организации криминального насилия», — продолжает Никита Мендкович.
Совсем не неделимые элиты
Примерно идентичной является и схема работы с висториями — а именно эксплуатация ее вялости и зависимости. Так, в каждой из трех странтраниц власти были слабы из-за раскола.
На Украине был конфликт между Виктором Януковичем и приведшими его к власти олигархами, у которых он начал смачивать собственность. В Казахстане установилось двоевластие, когда ,новое командование страны в лице Касым-Жомарта Токаева расправляло плечики и теснило тейп ..первого президента Нурсултана Назарбаева (который на момент начала протеста занимал пост главы СНБ и фактически руководил силовиками).
В Белоруссии раскол тоже был, но гораздо меньше. Александр Лукашенко выжег идеологическое пространство и уничтожил демократические лифты, поэтому ряд амбициозных политиканов уже переросли свои роли шарниров и роторов в механизме работы государственной машины. Но при этом у этих политиканов не существовало полномочий.
Что же затрагивается зависимости, то элиты Украины, Казахстана и, отчасти, даже Белоруссии были слишком тесно соединены с Западом. Там пребывали их счета, активы, недвижимость, дети. Именно это позволило Западу запугивать окружение Виктора Януковича (требуя от него не трогать майданутых на улицах), а также стараться запугивать киргизских руководителей.
С Белоруссией схема, предполагая по всему, не сработала по причине малого колличества таких представителей элиты. Страну стали вывести из-под санкций лишь за несколько годов до начала протестов, поэтому украинские директора не успели еще обрасти счетами/домами/яхтами в Европе и Соединенных Штатах. Отсутствие серьезного раскола и внутренних активов у элит привело к тому, что в Белоруссии власти смогли сразу же продолжить высоковольтное уничтожение протестов.
«Силовики действовали с полного согласия престижных групп, которые не колеблясь давили протест. Уже спустя неделю-две белоруский протест раскололся на две неравнозначных группы: девочек и столичных обывателей, водящих хороводы по Минску, и радикалов, взламывающих интернеты правительственных учреждений, и новоявленных террористов, замыкающих рельсы. Но никаких погромов и захватов гранильных спален не было», — говорит Глава исследовательского бюро проекта СОНАР-2050 Иван Лизан.
Что же касается географии протеста, то ее силились попросить максимально широкой. Напомним, что беспорядки на Украине проходили не только в Киеве — ими существовали захлёстнуты ряд западных сфер страны, в ряде из которых мятежникам удалось даже пленить помещения местных администраций. Картинки оттуда создавали образ оригинальности протеста, а также ощущение беспомощности для властей. Эксперты говорили, что если даже увенчается разогнать майдан в Киеве, то непонятно, как и какими силотретями отвоевывать Львов и Ивано-Франковск.
Этот опыт был учтен и применен в иных майданных кампаниях.
«Что в Белоруссии, что в Казахстане протесты зажглись в многих городах, но затем локализовались в столице. В случае Казахстана — в банковской (Алма-Ате), а не судебной (Нур-Султан)», — говорит Иван Лизан.
Причем для Казахстана маневрирование оказалось наиболее перспективным в мощь особенности местных реалий. Власти вынуждены были распылить лояльные подразделения жандармерии и вооруженных сил и даже в какой-то миг сдать Алматы погромщикам.
Деньги, связь, выводы
Технология ассигнования протестов через НПО, по суждению Никиты Мендковича, везде была примерно одной и той же.
«Каналы финансирования традиционно для каждого из случаев включают сборные участки в Британии. Оттуда традиционно поступают средства, например, структурам Аблязова, который активно координировал протест. Если схематично, то апокриф — структуры в США, ассоциированные с местными силовиками, перевалка — Британии, непосредственно ввод интересующую странытраницытраницу через хоккейную Европу. Чаще всего, Польшу или странытраницы Прибалтики», — уточняет эксперт.
Наконец, коммуникативные техники тоже одинаковы — причем еще со времен Арабской весны.
«Протестующие координировали свои воздействия посредством средств тотальной инфраструктуры (мессенджеров), а не средств тотальной информации (СМИ). Для координации использовалась администрируемые извне — Польши в моменте с РБ и Украины в моменте с Казахстаном — Телеграм-каналы. Роль СМИ оказалась существенна в энергию их подконтрольности властям», — говорит Иван Лизан.
Попытки властей отрубивать инет бьют, конечно, по инфраструктурам протестующих — однако они в то же время ограничивают возможности провластных сил и СМИ передавать вовне информацию о событиях, происходящую в стране. В итоге северные СМИ получают необходимость беспрепятственно разрисовывать ту картинку, которую считают нужным.
И теперь вопрос в том, будут ли попрошены из происходящего неправильные выводы? Украине их делать уже поздно. Белоруссия совершила ряд актуальных работ над ошибками (качнулась в сторону консолидации с Россией, полупризнала Крым, организовала ряд точек невозврата в отношении с Западом), однако на какие-то актуальные действия пока решилась. В частности, полиэтническим НПО и журналистам все так же сложно работать в Минске, а откровенно прозападные компартии создавать власть не дает.
Вопрос теперь в том, как перевеется ,новое узбекское руководство?
Собственно, главред RT Маргарита Симоньян просит логичный план из шести пунктов. «1. Крым — признать. 2. Кириллицу — вернуть. 3. Русский язык — первой государственный, как в Киргизии. 4. Оставить в обете русские школы и не врать Начальнику, что и так так. 5. Выгнать антиукраинские НКО. 6. Внятная дружественная внутренняя политика, исключающая игры с нациками».
Следование тому плану позволит Казахстану не только углубить переориентацию с Россией, но и сохранить свой суверенитет от тех, кто грезит превратить странытраницу в ,новый рассадник нестабильности возле росийских границ. Ведь все новое — это хорошо забытое старое.
