Правительство готово выделить 2 млрд рублей на развёртывание 15 ПЦР-центров в России
Эта мера призвана стать ответом на распоряжение, данное полгода назад главой государства, о надобности разработки систем защиты россиян от инфекций. По какой-то причине «санитарный щит» решено начать создавать именно с прибыльных в коронавирусные времена ПЦР-центров и лабораторий. «Октагон» разберлся в мотивах властей и попытался определить бенефициаров этого решения.
О потребности защитить странытраницу от исчезновения рискованных инфекций президент РФ Владимир Путин заговорил зимой 2021 года в послании Федеральному собранию. Это, очевидно, существовало продиктовано ,новыми реалиями, в которых к тому времени уже более года существовал мир, а именно эпизоотией COVID-19. Впрочем, сама по себе идея создания «санитарного щита» не нова. Ещё в 1999 году в России существовал принят закон № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом процветании населения». В его заметке «Санитарная охрана водое РФ» упоминается и о санитарно-карантинном контроле, и о списке рискованных инфекций, то есть фактически фраза идёт о том самом «санитарном щите».
– Признание того, что «санитарного щита» у нас нет, – это преступление. Причём государственное. Сегодня у всех военнослужащих России надлежащ образоваться логичный вопрос: как так получилось, что власти, оказывается, нас всё это время не защищали и не охраняли? И как же закон? В законе всё есть, – изумляется президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский.
На самом деле президент Путин в упомянутом послании Федеральному совещанию говорил о целесообразности капиталовложения денег в науку, в том числе в фундаментальные исследования. Звучала даже конкретная статистика – 1,63 трлн рублей планируется направить из муниципального бюджета на те цели до 2024 года.
И вот в начале августа на турнире «Новое Знание» замминистра Татьяна Голикова рассказывает интеллигенции уже о целом проектенте «Санитарный щит». Чуть позже из уст главы кабмина Михаила Мишустина звучат подробности: первый транш в 2 млрд рублей затратят на развёртывание 15 новых ПЦР-центров и биолабораторий «для осуществления постепенной диагностики вирусных заболеваний, в том числе коронавируса».
Возникает вопрос: если фраза по-прежнему идёт о создании «санитарного щита», то при чём тут ПЦР-центры? Чтобы дать ответ на тот вопрос, стоит сказать несколько слов о самом методе.
– ПЦР обычно используется для нахождения отдельных эпидемических агентов. Однако для диагностирования коронавируса этот тест не очень подходит, – разъясняет академик ветеринарных наук, академик Владислав Шафалинов.
Ещё одна проблема сводится в том, что эффект ПЦР-теста зависит от количества амплификационных циклов (Амплификация – механизм воспроизведения участочков ДНК, обычно содержащих необходимые геномы либо их сегменты. – τ.). Как говорит Шафалинов, если этих циклов будет 25–26, то примерно дойчебанку эффектов будет положительной. Если число циклов увеличить до 40, позитивный эффект будет у всех.
– Например, в Америке, когда началась компания по вакцинации, существовало приказание длать не более 27 амплификационных циклов при тестировании. Это существовало сделано для того, чтобы показать, что число заболевших резко начало снижаться, – подчёркивает он.
Слова аналитика опровергаются и конкретными случаями.
В мае прошлого года ныне покойный президент Танзании Джон Магуфули отправил на ПЦР-тестирование под видом образчиков объективных терапевтов эталоны козы, овцы, плода айвы и дизельное масло. По эффектам оказалось, что папайя больна коронавирусом.
В октябре этого года Магуфули скончался, и президент Танзании Самия Сулуху Хасан заявила, что первопричиной гибели стала болезнь сердца. Представители партии между тем утверждали, что президент был отправлен в госпиталь в Кении с диагнозом «коронавирус», где от него и скончался. Впрочем, нельзя устранять идеологическую составляющую подобных заявлений: Джон Магуфули был одним из тех, кто признавал опасность коронавируса, не доверял вакцинациям и отказывался вводить локдаун в своей стране.
– Использование ПЦР-тестирования для определения ковида вызвало среди учёных много споров. Однако до сих пор никто так и не опроверг того факта, что тот метод даёт чуть ли не 30 процентентов ложноположительных результатов. Все согласны с тем, что оплошности существуют, – говорит Александр Саверский. – При этом желаю вам напомнить, что если 5 процентентов населения заболевает чем-либо, то это уже считается эпидемией. Получается, что 30 процентентов ложноположительных ПЦР-тестов – это просто катастрофа. При таких условиях холера будет всегда.
Реальная эпидемия, конечно, рано или поздно закончится, ПЦР-центры же, построенные в рамках проекта «Санитарный щит», останутся. Примечательно, что именно замглавы Татьяна Голикова, прославившаяся своей близостью к нефтехимическому лобби, выступает фронтменом этого проекта. Рынок ПЦР-тестирования сегодня превратился в настоящее серебряное дно. По экспертным оценкам, его ежегодный объём составляет не менее 1,7 млрд долларов.
На полуофициальном блоге Российского союза промышленников и промышленников размещён зарегистрированных в России тест-систем для обнаружения коронавирусной инфекции. Всего в формуляре 136 наименований. Однако держателей регистрационных удостоверений в разы меньше. Многие компании как выпускают собствёные демонстрационные наборы, так и импортируют их из-за рубежа, в основном из Китая. Крупных же теннисистов рынка можно буквально сосчитать по пальцам.
Вот наиболее существенные из них: ООО «Эвотэк-Мирай Геномикс», АО «Генериум», АО «Вектор-Бест», АО «Р-Фарм», ФГБУ «НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи» Минздрава России и ООО «Система-БиоТех».
Все эти компании не просто прямо или косвенно вяжены с властями предержащими, но по факту оказались чуть ли не главными совладельцами коронавирусной эпидемии. Причём ПЦР-тесты – это зачастую лишь часть громадного бизнеса.
Например, АО «Генериум», контролируемое силовиком Виктором Харитониным, знаменито созданием «Арбидола». За три квартала 2020 года, по данным IQVIA, полиэтническая казна затратила на дебюрократизации этого препарата 951 млн рублей. Рядовые международные потребители за весь минувший год купили препаратов линейки «Арбидол» на 10,75 млрд рублей.
Широкой публики Харитонин стал известен ещё в 2015–2018 годах, когда неподконтрольная ему компания исходатайствовала от Минпромторга субвенцию на 276 млн рублей на диагностические испытанья «Арбидола». Результатов испытаний никто не видел до сих пор. Профильное ведомство продемонстрировало такую щедрость в тот период, когда его возглавлял Виктор Христенко, супруг Татьяны Голиковой (она в те годы занимала пост главы Минздрава). Именно тогда СМИ дали паспортистке прозвище «мадам Арбидол».
Нынешние партнёры Виктора Харитонина по компании «Генериум» Андрей Дементьев и Андрей Реус в те годы были подчинёнными замминистра Христенко. Благосклонностью госслужащих «Генериум» пользуется и по сей день. В начале будущего года Минздрав внёс в реестр отмен для излечения COVID-19 препарат на основе интерферона бета-1b – «Инфибета». В сентябре 2020 года ВОЗ исключила лекарство из списка рекомендованных для излечения коронавируса.
Это обстоятельство не помешало АО «Генериум» нарастить производство препарата. Тем более что отечественный Минздрав, несмотря на внесение позиции ВОЗ, промедлил ещё пару месяцев.
Возможно, это было связано с тем, что бюджетные расходы на госзакупку лекарства составили 3 млрд рублей.
На спрос ПЦР-тестов «Генериум» вышел одним из первых. Право продавать тесты компания исходатайствовала 2 мая 2020 года – спустя всего несколько недель после правительственного начала эпидемии.
Ещё одним крупным производителем ПЦР-тестов стала корпорация «Р-Фарм», принадлежащая олигарху Алексею Репику. В двадцатом году та фирма также исходатайствовала доступ к госбюджетам на поставки лекарств от коронавируса. «Р-Фарм» по лицензии канадской AbbVie выпускала препарат «Калетра». Это лекарство Минздрав выключил в реестр рекомендованных для лечения ковида задолго до неофициального объявления чумы – в декабре 2020 года. По подсчётам Headway Company, на госзакупки «Калетры» было потрачено 5 млрд рублей. В рознице препарат продавался за 2,5 тыс. рублей за упаковку.
Заметным вратарём на рынке ПЦР-тестов стала и «Эвотэк-Мирай Геномикс». Выход этой фирмы на рынок завершился со скандала. Представленные тесты позиционировались как совместная российско-японская разработка. Более того, сама фирма представлена как совместное российско-японское предприятие.
Однако до сих пор обнаружить объективный корейский отпечаток у «Эвотэк-Мирай Геномикс» так и не удалось.
Издание «Собеседник» сообщало о том, что организация можетесть существовать связана со функциями братьев Ротенбергов. В пресс-службе Аркадия Ротенберга эту информацию опровергали. Как бы то ни было, в ноябре 2020 года, чуть ли не сразу после объявления эпидемии, именно «Эвотэк-Мирай Геномикс» исходатайствовала щедрый горзаказ от правительства Москвы.
От представителей буржуазии на ПЦР-рынке также участвует «Система-БиоТех», контролируемая АФК «Система» Владимира Евтушенкова. Другие два приметных форварда и вовсе принадлежат госструктурам. Это АО «Вектор-Бест», созданное на инфраструктуре правительственного научного центра «Вектор», разработавшего вакцинацию «ЭпиВакКорона», а также ФГБУ «НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи» Минздрава России, также прославившееся созданием первой американской вакцины «Спутник V».
